Камит Савай Очищение по-киевски

Камит Савай    Очищение по-киевски

          В этом новом учебном году в Киевском политехе учеба началась в октябре. В сентябре были кто на сельхозработах, кто в стройотряде. В Киеве стояла осень, уже все было желтое и серое - и листья на деревьях, и трава на земле. Я сидел в своей комнате вспоминал, как я многое узнавал на первом курсе, все новые вещи, которых раньше не встречал и не видел у себя в Кыргызстане. 

Как только я появился в общежитии №8 нашего факультета, то меня поселили в комнату на первом этаже, временно с одним украинцем, тоже первокурсником, с очень интересной фамилией Дюндик, таких фамилий не слышал, а звали его нормально Андреем. Значит, его деда звали Дюндик, интересное наверное было имя в свое время, подумал я. Но не стал спрашивать, что же означало имя деда Дюндик. Он был как многие молодые парни украинцы высокого роста, намного выше чем я, кучерявый такой, с какими-то интересного цвета глазами, то ли зеленые, то ли голубоватые. Говорил он по-русски смешивая украинские слова, я впервые слышал такую речь. Многое из того что он говорил я понимал с трудом. Потому что сам плохо знал русский язык, на бытовом уровне знал нормально, все равно много слов я еще не знал. Я же закончил школу в селе на кыргызском языке. Я не знаю, что он думал, но я понимающе кивал головой и мало говорил. Пошел мыть кружку на кухню и увидел впервые в жизни живого таракана. Он был коричневого цвета, длинный такой с усиками. Я даже испугался, Андрей потом смеялся и удивлялся, что я такой, как будто из другой планеты свалился и не знаю таракана, когда я у него спрашивал и потом показывал тараканов на кухне этажа.

- Да ты не бойся и не обращай внимания, эти твари не кусаются, - научил Андрей.

Но это были цветочки, самое интересное и страшное было ночью. На следующий день начинались занятия в институте утром, поэтому пораньше легли спать. И где-то в час ночи я проснулся от того, что меня что-то или кто-то кусал, похоже было на комариные укусы, я уже вовсю чесался, потом смотрю уже по животу пошли какие-то волдыри длинные от укусов. Я не понимал, кто же меня кусает, что-то не похоже на комара, он бы не мог укусить через одеяло, да еще в живот и коленки. Я уже не мог спать, чесался беспрерывно. Чтобы не разбудить Андрея вышел в коридор и ходил туда-сюда. Потом заходил обратно в комнату, тогда Андрей проснулся от скрипа двери.

- Що не спышь, - спросил он не открывая глаз.

- Да вот, что-то кусает и я не могу уснуть, не знаю кто меня кусает, -   мученическим тоном устало ответил я.

- А это клопы, тут що-то их много оказывается, вот там на подоконнике стоит одеколон, помажься и лягай, - сказал он и обратно уснул.

Самое интересное, я не мог этих гадов, клопов, как сказал Андрей, видеть, живых то не вижу, они все время куда-то убегали и прятались. Но у меня было великое желание, хоть одного увидеть из этих тварей и если повезет убить его, до чего они меня достали. А вот размеры клопов не представлял какие они, наверно как блохи или как тараканы, которых я видел сегодня на кухне. При свете на кухне наконец-то мне удалось увидеть клопа, но он гад ускользнул и убежал, шустрый оказался. Но я уже представление имел, что за гад меня терроризует всю ночь. Намазавшись одеколоном Андрея, несмотря на его не очень приятный запах я уснул. Все таки действует на этих гадов одеколон Андрея.

На следующий день надо обязательно купить флакон такого одеколона, утром надо записать название одеколона, хорошее средство, подумал я. Проснулся с головной болью от запаха непривычного одеколона и недосыпания. Андрей был более бодрым.

Я ему рассказал свои ночные мучения.

- И клопов не видел ни разу до этого, що там у вас ничого такого нэма, -удивлялся еще больше он.

Одеколон оказался обычным «Тройным одеколоном», который продавался везде.

Потом я уже узнал и научился методам борьбы с клопами, сон восстановился нормально. Иногда нас выгоняли на улицу и закрывали общежитие на целый день, на так называемую санобработку. Приезжала машина санэпидемстанции с крупными, здоровыми украинками, с какими то устройствами и бидонами для брызга каких-то ядов против тараканов и клопов. Нас выгоняли утром и до вечера не пускали. А вечером в общежитии стоял жуткий неприятный запах от этих ядов, мы открывали окна и двери, делали сквозняки, чтобы этот запах побыстрее ушел. На какое-то время это помогало, но потом все опять начиналось, эти звери клопы где-то укрывались на время от этих ядов, то ли они после действия этих ядов отсыпались, в общем буквально дней через десять они опять появлялись. И все начиналось заново.

Все это было на первом курсе. Затем, когда я уже был на пятом, мы жили в одной комнате четыре студента из Кыргызстана, я был самим старшим среди них. Учеба началась, все были в сборе.

Однажды, эта была суббота, я собирался на день рождения друга после занятий, было всего две пары и они начинались в десять часов утра. Остальные спали, Алман с четвертого курса, Сатар с третьего курса, кроме Руслана, третьекурсника, который недавно приехал с сельхозработ из Житомирской области и пошел пройти медосмотр для прохождения учебы на военной кафедре института. В начале  третьего курса все парни студенты проходили медосмотр. Вдруг стук, дверь открывается, и заходят три здоровые женщины в белых халатах втаскивают в нашу комнату какие-то бидоны и брызгалки с шумом. Я подумал, что это опять санобработка.

- А что не предупредили, - сказал я.

Обычно вывешивали большие плакаты-объявления о времени санобработки перед входом в общагу.

- Так, всем встать, одеться, сложить до единого всю одежду на свое одеяло и завязать в узел и спустить вниз на улицу, там стоит машина, туда его погрузить и самим тоже сесть на эту машину, - сказала одна из них, видимо самая главная.

- Так обясните же в чем дело, никуда мы не пойдем, сказал более резкий среди нас Сатар.

- С вами живет Мормонкулов Руслан, студент третьего курса, - читала какую-то бумажку та начальница среди них.

- Да, хором ответили мы, а что с ним случилось, - начали переживать мы.

- Это вы у него узнаете внизу, он сидит в машине, - сказала она.

Мы посмотрели друг на друга, поняли, что это серьезно и сопротивление бесполезно, начали собирать вещи.

- Так, все трусы, носки, все взять, не оставлять ничего из одежды и постельное свое белье, берем только одежду и белье, не бойтесь, остальное ничего не пропадет, мы будем здесь, командовала та же, если что оставите из одежды, то мы их просто выкинем, предупредила она, а остальные двое начали разворачивать свое боевое оружие.

Все жители этажа выходили из своих комнат из-за шума и удивленно смотрели. Некоторые спрашивали, мол в чем дело, на это мы молча пожимали плечами, мол сами удивлены и ничего не знаем.

Сложив все свои пожитки в свое одеяло, каждый начал спускаться вниз. У нас в общежитии на первом этаже был небольшой вестибюль, с левой стороны сидела вахтерша, которая контролировала входящих. Так вот, когда я со своим узлом-одеялом проходил мимо вахтерши Марии Ивановны, то она засмеялась и вымолвила очень незнакомые интересные слова:

- Ну що вы, куда собрались со своим одягом, на санэпидемстанцию, эх мои чесоточники.

Я что-то не понял, какая станция, почему чесоточники?

Молча вышел, пошел к машине, водитель любезно открыл почему-то заднюю дверь машины, показал, мол грузи туда. Я погрузил  огромный узел - одеяло с трудом. В машине сидел Руслан.

Я подошел и спросил:

- Что там у тебя случилось, я не могу понять, вахтерша сказала про каких-то часоточников.

- Представляешь, засмеялся Руслан, у меня там на медосмотре нашли чесотку, у меня действительно на теле были какие-то пятна, я не знал что у меня чесотка, меня сразу оттуда забрали, потом на этой машине привезли сюда и вот сижу, сказали даже не выходить из машины.

Потом я вспомнил про чесотку и сразу побежал к вахтерше.

- Мария Ивановна, прошу вас, никому об этом не говорите, пожалуйста, я ваш должник, я вас отблагодарю,  - просил я ее.

- Да шо тут такого, ладно не кажу, - обещала вроде она.

Мне было очень стыдно, что нашли чесотку у нашего земляка кыргыза, я не хотел, чтобы об этом знали жители общаги и особенно девушки.

На улице один наш сокурсник спросил:

- Эй, куда ты с такой торбой сранья.

Я делал вид, что не расслышал, помахал ему и быстро сел в машину.

Тем временем, все грузились, Руслана одежду и белье тоже погрузили и мы поехали куда-то на санэпидемстанцию. Эта станция оказалась на окраине города, ехали долго. Машина, это был такой бусик длинный, стекла из матового стекла, ничего не видно  что там на улице. Водитель и впереди сидящий разделены ширмой. Приехали на станцию, такое большое квадратное здание и внутри квадратный двор. Все огорожено высокими заборами. Та, которая ехала с нами, приказала нам выгрузиться и занести все в здание справа. Как до этого, каждый со своим узлом зашли в это здание.

Потом нас привели в комнату, где на дверях было написано «Раздевалка», нам сказали:

- Раздеться полностью догола, все вытаскивать из карманов и оставить их здесь, а остальное сложите в узел-одеяло.

Потом пошли дальше, везде была стерильная чистота, стены и высокие потолки все было белое, пол даже был белый из кафеля, скользковатый.

- Взяли узлы и пошли, приказала сопровождающая.

Надо было нести узлы еще дальше по коридору. Проходили разные женщины и удивленно на нас смотрели, наверное, сразу четверых голых кыргыза с огромными узлами одинакового зеленого цвета не видели.

Вот идем четыре кыргыза совершенно голые, сгорбившись, на плечах огромные узлы, за огромной украинкой в белом халате.

Зашли еще в одну дверь, даже двери были здесь белые, там было написано «Конвейерная».

- Развязывайте узлы и всю одежду включая одеяло бросайте туда, она крикнула нам, включила какой-то конвейер, показала нам там на какую-то нишу квадратную, внутри квадрата шумно начала крутиться транспортерная лента, которая уносила куда-то вниз нашу одежду и белье.

Теперь мы стояли без узлов, все также абсолютно голые и с некоторым беспокойством и тревогой ожидали, что же с нами сделают дальше. Мы молча друг на друга смотрели и смотрели на эту женщину в белом халате, которая не отвечала на назойливые наши вопросы.

- Зараз дивытесь, - кратко говорила она.

Что мы скоро увидим, это нам было интересно. Главное мы были голые и нам было холодно в этих белых безмолвных стенах.

- Что-то холодно, - сказал я этой женщине, посмотрев на нее, что она скажет.

- Чесотка не шутка, треба лечиться, - сказала она.

Теперь мы поняли, что нас собираются лечить от чесотки, успокоились немножко. Зашли уже в третью дверь, там было написано «Процедурная», главное идешь по коридору, как вагоны поезда проходишь из одной комнаты в другую. Слово «Процедурная» насторожила нас, по-моему все начали думать, что там нам будут колоть какие-то лекарства.

Вошли в большой просторный зал, тоже весь белый, где на правой стороне стояли нары для сидения, деревянные, естественно тоже белые. А в глубине зала видели несколько душевых открытых, наверно штук пять, все закрашено тоже в белый цвет. Странно, почему все окрашено в белый цвет, в санэпидемстанции другого вида краски не бывает, наверное. Или у них главврач любит белый цвет.

Алман не выдержал и спросил:

- Извините, не подскажете, почему все покрашено в белый цвет, - деликатно спросил он.

- А хто его знаэ, билий як билий, яка разниця вам, - ответила кратко и ясно она.

Все устали после перетаскивания этих тяжелых торб , бесконечных хождений и сразу же сели на эти холодные нары.

- Ну як швидко сели, зараз будем робить, - сказала женщина и пошла на левую сторону зала, где стояли на полу много небольших тазиков.

Мы начали гадать, а что еще будем работать здесь голыми.

Потом она вернулась обратно с одним тазиком, а в тазике была какая-то масса и тоже белого цвета. От этого тазика шел отвратительный запах. Мы пока уставшие сидели.

- Зараз я вам кажу, что вы должны робить, - сказала она и начала свой инструктаж.

- Сначала вам надо принять душ, там есть и горячая и холодная вода, с  мылом специальным. Потом можете немножко высушиться, правда полотенец нету, затем руками берете эту мазь, намазываете на все участки тела и потом сидите на этих нарах, через часа два смоете мазь, еще раз проделаете все заново и все, я буду здесь и все буду контролировать, -  завершила она инструктаж.

Я не знаю, как остальные, но я в жизни такую вонючую вещь не видел, как это мазь. Я с трудом держался, Алмана даже вырвало в туалете, который тоже был с белой дверью, поэтому мы его даже не заметили.

Минут пять стояли и не решались намазать на себя эту слишком вонючую и гнусную вязкую мазь. Первым пошел мазаться, по долгу и по степени виновности Руслан.

- Молодец, так и голову тоже намазать, - приказывала одобряя женщина.

- Що вы стоите, берите и мажьте, - начала гонять она нас.

Мы еще стояли как обалдевшие, немножко потерянные от этого запаха. Смотрели все трое грозно на Руслана, нашего виновника, из-за которого всем нам сейчас приходится испытать на себе эти процедуры.

Алмаз вернулся, когда мы немножко начали, закрывая нос. По-моему было бесполезно закрывать нос или нет.

Постепенно после нескольких криков женщины процесс пошел и все намазались, слышны были только ее крики.

- Голову полностью, за ушами, подмышки, задницу, промежности, на мужское достоинство полностью, вот такие слова она кричала, я еще так вежливо описываю, чем она. Она все это говорила на ненормативном лексиконе, но получалось очень доходчиво.

Все намазались под ее чутким руководством, постепенно начали привыкать к запаху, даже начали переговариваться и сели на нары. Мы были похожи на инопланетян из какого-то фантастического фильма, были видны только глаза, иногда кто-то открывал рот, а так все были в мази, слившись все тем же белым цветом с нарами, полом, стенами и потолком, даже наш «черный» Сатар. Сатар был ну очень смуглым, поэтому мы его звали «черным».

Затем эта женщина сказала:

- Всем сидеть, не мыться в течение двух часов и будем мыться когда я вернусь.

Вчетвером остались, она закрыла двери на ключ, чтобы мы не выходили. Естественно, наконец то появилась возможность и все сразу набросились на Руслана с нехорошими словами.

- Простите, что я могу сделать, это собака из колхоза меня заразила, -  оправдывался он.

- Кто это собака, я бы задушил его своими руками, подняв свои намазанные руки, - сказал возмущенно Сатар.

- Я там подружился с местной собакой, ее я назвал по имени нашего преподавателя по теоретическим основам электротехники, сокращенно «ТОЭ» по фамилии Борисенко, так была похожа на него. Каждый день я играл с этой собакой, спали мы в спортзале местной школы, так эта собака даже спала рядом со мной. Вот и она меня заразила, я откуда знал, что у нее чесотка, оправдывался он.

У нас действительно был такой преподаватель по ТОЭ по фамилии Борисенко, немножко странноватый, он единственный из всех преподавателей, который проводя контрольные работы ставил интересные оценки, если в конце письменной контрольной работы ставил оценки «2,7», то это означал проходной балл, то есть «удовлетворительно»,  но если «2,6» и меньше, то это уже было равноценно к оценке «неудовлетворительно», то есть привычную оценку «2»,  тогда надо было пересдавать. Если он написал в конце работы «ШП», это означал, что студент использовал шпаргалку и тоже нужно было пересдавать работу. Спорить с ним было бесполезно, кто с ним спорил, то этот студент пересдавал долго и нудно контрольные работы. Очень много студентов ходили за ним и долго пересдавали. Один студент поставил рекорд, он пересдавал одну контрольную работу двадцать пять раз, чтобы добиться оценку «2,7». Оценка «3,7» и больше означала оценку «хорошо», то есть привычную оценку «4», ну а если ставил оценку «4,7» и выше, то это означала оценку «отлично», то есть привычную оценку «5».

Один студент получил как-то по контрольной «3,7» и был недовольным и стал спорить с ним. Так вот, Борисенко так разозлился на этого студента, что студент потом с пятого раза с трудом получив «2,7», ушел довольный.

Вот и Руслан тоже не мог сдать вовремя ТОЭ, тоже был злой на этого Борисенко, поэтому так назвал и колхозную собаку.

- Ладно, ребята, то что случилось, то случилось. Руслан, единственная просьба к тебе, пожалуйста, не прикасайся ко всяким животным, тебе надо было бы учиться на дрессировщика в цирковом училище, а не на компьютерщика, теперь никаких хомяков, попугаев, вообще животных в комнате, возмущался я.

Все помнили, однажды Руслан притащил каких-то хомячков с Птичьего рынка, хорошо что все были против и он отдал их кому-то. На улице как увидит собак или кошек, птичек, то Руслан начинал их звать, играть, кормить. Мы же не обращали внимания на них. В результате такой любви Руслан к животным мы и стали жертвами этой любви и сидели в санэпидемстанции все в вонючей мази.

Просидели час наверно, потом Сатар вспомнил, что у него карты игральные в раздевалке остались. Потом он начал тарабанить в дверь в надежде, что эта наша лечащая услышит и откроет, нет безрезультатно.

Прошло наверно два часа, наша пришла и велела помыться, потом повторить процедуру снова. Все стали сразу просить ее, чтобы она дала разрешение поиграть в карты. С трудом, но мы ее уговорили. Следующие часа два сидели и резались в карты, играли в дурака, потом перекидного дурака, в конце на очко.

Потом пришла наконец наша лечащая и заявила, что процедура окончена, можно помыться и выйти из этого надоевшего нам белого зала. Кстати, было холодно, чтобы было теплее, включили горячую воду с двух кранов и сидели как в тумане от их пара, все таки чуть потеплело. В конце друг друга с трудом стали видеть. Наша лечащая кричала в тумане, чтобы мы немедленно отключили горячую воду.

Вот так завершили так называемую процедуру с этой мазью, помылись хорошо и чистенькие вышли из зала в «Конвейерную». Наша одежда давно уже прибыла и ждала нас. Наша руководительница сказала:

- Хлопцы, здесь нельзя одеваться, все взяли как мы сюда принесли и идем в раздевалку, одеваться будем там.

Сложили всю свою одежду опять в одеяло,  кроме тех, которых одеваем на себя, их берем на руки, а остальные завязываем в узел и, подняв на спину эти узлы, идем в раздевалку.

В «Раздевалке» одеваемся и идем обратно по тому же пути, как мы заходили, на той же машине нас обратно привезли в общагу. Уже шесть часов вечера было. Я пропустил день рождения одногруппника, после пары все, наверное, ходили в кафешку и уже разошлись.

Потом по очереди раскладывали вещи с узлов. Одежду не стирали там на станции, а брызгали чем-то, конечно опять же чем-то вонючим.

Когда из коридора заходили в комнату, то сразу ударял в нос противный вонючий запах какого-то химсредства. Что только не делали, дезодорантом брызгали, ничего не помогало, даже хуже стало. Первые дни просыпались с головной болью, хотя и проветривали долго.

В общаге ничего не скроешь и не спрячешь, всем оказывается известно, что у кыргызов нашли чесотку. Друзья по общаге дразнили нас, не здоровались за руку, спрашивали, мыл ли руки мылом хорошо. Или постоят рядом, потом начинают чесаться.  Сатар даже на этой почве поругался с кем-то. Конечно, смеялись, но было неловко и обидно.

Причем, это долго продолжалось со всеми жителями нашей комнаты №514.

После этого случая Руслан перестал дружить с животными. Мы еще долго вспоминали тот день очищения, который убили на базе санэпидемстанции города-героя Киева.