ЖИЗНИ ПОСЛЕ ЖИЗНИ.

 

В 1975 году американский врач и психолог Раймонд Моуди ввёл в научный оборот термин «около смертные переживания». В ставшей бест­селлером, рассчитанной на ши­рокого читателя книге «Жизнь после жизни» он доказал, что с прекращением плотского фи­зиологического существования всякий человек вполне может рассчитывать на бесплотную вы­сокоинтеллектуальную жизнь. 

Однако сенсационные факты, поражая неординарностью, всё-таки не отвечали однозначно на вопрос: побывали ли пациенты, оживлённые богатым арсеналом современной медици­ны, в пределах, исстари опреде­ляемых как «тот свет». 

Моуди, как о нём отзываются коллеги, вытащил с того све­та чёртову дюжину народа. Но лишь сто пятьдесят человек, по его словам, имели «образно прочерченный, яркий посмерт­ный опыт». В одной из своих не­давних статей исследователь пишет: «Забавно то, что мои реа­нимированные пациенты, нахо­дясь в пограничном состоянии, погружались в гущу событий, толчок которым давали самые интригующие разделы школь­ных либо университетских, в прошлом прорабатываемых учебников истории. Чаще всего виделись трагические картины древнеримской истории, кар­тины пещерного первобытного мира, средневекового варвар­ства. Всё сопровождалось «па­норамами» насилия, потоков крови, звериной жестокости. 

Наивно утверждать, что уми­рающие уходили в иные вре­менные пласты, оказываясь в собственных, среди предков, жизнях. Честнее признавать, что мозг, агонизируя, активировал очаги забытого познавательного, школярского опыта. Для меня ныне такой подход единственен. Я точно уверен, что душа человека, на грани его физиологического финала, если прибегнуть к церковной лекси­ке, «исходит из тела», разрыва­ет, не однажды наблюдаемую не только мною, тонкую, словно скрипичная струна, нить сереб­ристого цвета». 

Нет пока у Моуди понимания частых, особенно в Индии, слу­чаев реинкарнаций - повторных рождений в «очередных» молодых телесных оболочках, с наследованиями памяти и лич­ностных черт умерших людей «наследников». Как правило, не родственников. 
«Может быть, и скорее всего, мы всё-таки имеем дело с гене­тической памятью ушедших по­колений, черпаемой из общего многомерного резервуара все­ленской памяти человечества, интеллектуальную энергию ко­торой пополняет вся кий субъект, сошедший с земной жизненной стези», - делает предположение Моуди. 

Он справедливо отмечает, что венец творения - мозг челове­ка - не нуждается в химических раздражителях, чтобы проник­нуть в запредельное, возможно, запретное. Привычные врачеб­ные гипнотические практики, как он убеждался не раз, прибе­гая к ним, гораздо эффективнее самых эффективных синтети­ческих стимуляторов. Они, что самое главное, не ведут к привы­канию, не разрушают личность, дают чистоту и прозрачность эк­сперимента. Об одном таком эк­сперименте, точнее недавнем наблюдении, Моуди грех не упомянуть. 

В центр короткого, безусловно, неординар­ного рассказа о посмер­тном опыте, пережитом очень близким Моуди человеком, поставлен сильнейший стресс, вы­званный страхом неми­нуемой кончины. Субъект, став в специфическом смысле «одержимым», за­болевает психически, бук­вально пожирая себя, страшась смерти, но при­зывая её». И смерть приходит. Субъект впадает в кому. Бук­вально из могилы его вытаски­вают врачи. И что же? 

Он вполне счастлив, начина­ет говорить, как говорил близ­кий человек Моуди, о том, что неделю или две провёл среди почивших близких, наблюдал совершеннейшее устройство их потусторонней жизни, долго беседовал, советовался, полу­чал наставления. Понял, нако­нец, что «туда» слишком рано, что нужно активно, полнокров­но, с пользой для окружающих, жить. По земным часам двухнедельное пребывание «там» дли­лось несколько минут. 
Подобный феномен Моуди причисляет к сугубо психичес­кому опыту, коих немало. Предполагает, что мозг, находясь в режиме самогипноза, выстра­ивает полезные «сновидения» с терапевтическими целями, с целями очищения от факторов, превращающих каждодневное бытие в серию невыносимых страданий. Моуди отрицает то, что «незапланированные встре­чи» с умершими имели место. Пусть в иной, но всё же, в ре­альности. В то же время он ещё и ещё подчёркивает, что жизнь человека вечна, не прекраща­ется, когда полностью прекра­щаются соматические функции организма.